Свобода — это художник в человеке (с) Гилберт Честертон
Мне свойственно, вспомнив что-то или кого-то из своего прошлого, представлять себе, как я разговариваю с этим человеком. Впрочем, это нельзя назвать диалогом. Это я сама пафосно болтаю что-то, вспоминаю прошлое... Пытаюсь доказать что-то, показать, что я стала другой, лучше. К сожалению, мне всегда было не все равно, как относятся ко мне люди, я всегда испытывала потребность доказать что-то кому-то. Просто я не привыкла, что ко мне можно хорошо относиться просто так. Меня просто так родители никогда не хвалили. Более того, если они были недовольны, даже если это была и не моя вина, на меня орали, меня попрекали... И я не могла защититься. И я до сих пор пытаюсь всем нравиться. Просто потому что это подсознательно кажется единственным, что гарантирует безопасность.
Я много размышляла утром о том, о чем написала так сумбурно вчера. У меня была тысяча слов, которую я хотела написать об этом сюда. Но они потерялись где-то в делах.
Осталось немногое. Я поняла, почему меня так бесят люди, подобные Олегу или тому же Стасу. И почему при этом я не могу до конца их забыть. Уязвленное самолюбие и потерянное достоинство до сих пор зудят. И потому я проигрываю в голове обличающие монологи. Я не могу простить саму себя за это потерянное достоинство, за этот проигрыш, как не прощали мне проигрышей родители. Я потому и говорю часто, что сама себе куда более строгий судья, чем могут быть для меня другие. Для меня нет удовлетворяющего меня идеала во мне самой. Все мои достижения - это всего лишь "нормально", "обычно", а любой недостаток и проигрыш - это катастрофа и огромнейшее унижение. Я борюсь с этим, местами даже удачно. Но есть такие травмы, которые иногда всплывают, заставляя ненавидеть тех, кто с ними связан.
И все-таки я хочу сказать, что я научилась хотя бы понимать мотивы другой стороны. Я внезапно поняла, почему Стас меня тогда побил. По иронии судьбы, он это сделал ровно по той же причине, по которой я проигрываю в голове адресованные ему монологи. Его достоинство было уязвлено, когда его дурацкая шуточка с киданием в меня чужого портфеля закончилась тем, что я надавала ему по башке учебником, а его же дружки заперли его в классе наедине со мной, и с радостным ржанием слушали из-за двери его сдавленные ругательства. Мое упоение от мести за порванный любимый браслет+радость от того, что публика довольна = его унижению. Естественно, он мне отомстил. Он не мог по-другому. Он был, как и я, всего лишь подростком. К тому же, закомплексованным, скрывающим за показной мега-уверенностью в себе комплексы, страх оказаться смешным, угнетаемым. Страх оказаться на моем месте, на месте жертвы. Ведь, хотя он и великолепно читал стихи, в остальное время он заикался. Если бы он не показал себя агрессивно-сильным, он мог бы стать мишенью шуток и издевательств за это.
Какой, однако же, восхитительный пример замещения позиции "Я-Мир+" видимостью позиции "Я+Мир-". За мной это тоже наблюдается, кстати. Вот так и получается, что мучитель и жертва похожи больше, чем казалось. И что жертва в одном случае очень часто становится мучителем в другом.
Мне страстно хочется избавиться от этого. Смириться с прошлыми ошибками, простить Стаса, Олега... К сожалению, понять не всегда означает простить. Но если бы я смогла простить, то простила бы саму себя, а значит - сделала бы шаг вперед, оставила бы позади еще одну разъедающую душу проблему. Удалила бы Олега к чертям из друзей... И уже не жила бы этим прошлым.
Я много размышляла утром о том, о чем написала так сумбурно вчера. У меня была тысяча слов, которую я хотела написать об этом сюда. Но они потерялись где-то в делах.
Осталось немногое. Я поняла, почему меня так бесят люди, подобные Олегу или тому же Стасу. И почему при этом я не могу до конца их забыть. Уязвленное самолюбие и потерянное достоинство до сих пор зудят. И потому я проигрываю в голове обличающие монологи. Я не могу простить саму себя за это потерянное достоинство, за этот проигрыш, как не прощали мне проигрышей родители. Я потому и говорю часто, что сама себе куда более строгий судья, чем могут быть для меня другие. Для меня нет удовлетворяющего меня идеала во мне самой. Все мои достижения - это всего лишь "нормально", "обычно", а любой недостаток и проигрыш - это катастрофа и огромнейшее унижение. Я борюсь с этим, местами даже удачно. Но есть такие травмы, которые иногда всплывают, заставляя ненавидеть тех, кто с ними связан.
И все-таки я хочу сказать, что я научилась хотя бы понимать мотивы другой стороны. Я внезапно поняла, почему Стас меня тогда побил. По иронии судьбы, он это сделал ровно по той же причине, по которой я проигрываю в голове адресованные ему монологи. Его достоинство было уязвлено, когда его дурацкая шуточка с киданием в меня чужого портфеля закончилась тем, что я надавала ему по башке учебником, а его же дружки заперли его в классе наедине со мной, и с радостным ржанием слушали из-за двери его сдавленные ругательства. Мое упоение от мести за порванный любимый браслет+радость от того, что публика довольна = его унижению. Естественно, он мне отомстил. Он не мог по-другому. Он был, как и я, всего лишь подростком. К тому же, закомплексованным, скрывающим за показной мега-уверенностью в себе комплексы, страх оказаться смешным, угнетаемым. Страх оказаться на моем месте, на месте жертвы. Ведь, хотя он и великолепно читал стихи, в остальное время он заикался. Если бы он не показал себя агрессивно-сильным, он мог бы стать мишенью шуток и издевательств за это.
Какой, однако же, восхитительный пример замещения позиции "Я-Мир+" видимостью позиции "Я+Мир-". За мной это тоже наблюдается, кстати. Вот так и получается, что мучитель и жертва похожи больше, чем казалось. И что жертва в одном случае очень часто становится мучителем в другом.
Мне страстно хочется избавиться от этого. Смириться с прошлыми ошибками, простить Стаса, Олега... К сожалению, понять не всегда означает простить. Но если бы я смогла простить, то простила бы саму себя, а значит - сделала бы шаг вперед, оставила бы позади еще одну разъедающую душу проблему. Удалила бы Олега к чертям из друзей... И уже не жила бы этим прошлым.