Свобода — это художник в человеке (с) Гилберт Честертон
Итак, я, как честный человек, планировала встать часов в 8, пойти погулять потом, пофотографировать на радость Наташи с Костей. Ну и на свою, конечно, тоже. Но даже бьющее в окно (ух ты, на восток выходит, ура!) яркое утреннее солнце не смогло заставить меня подняться раньше 8:30. Я решила, что все успею. Московская бесконечная дерготня отступила от меня, я поняла, что могу тут отдохнуть. И даже отсутствие интернета стало в радость, ведь накануне я легла в начале одиннадцатого вечера. Да чтоб я дома так ложилась!!! А поболтать можно и в лабе, реакции, в конце концов, идут долго и занудно.
Итак, я не торопясь встала, вылезла на балкон с фотиком в руках. Все-таки видно Оку отсюда, еще как видно. Красота, зимняя природа! Восторг просто. Неспешно, в свое удовольствие, я позавтракала, собралась, и вышла за двадцать минут до назначенного времени начала работы.
Напротив подъезда возвышался памятник. Я приметила его еще вчера. Вчера же и вспомнила его. А сейчас задумалась о том, какая я была тогда маленькая, что аллея за ним казалась мне почти бесконечной. НЕ такая уж она и длинная, метров сто, кажется...
И всплывали в голове яркие краски клумб, окружавших памятник в те теплые, явно весенние, деньки. И выше этого памятника, ближе к институту (тогда я не знала, где институт, впрочем) цвел львиный зев. И мы с Петей играли с ними. А потом приходили домой, он обыгрывал меня в какие-то очень странные карты, и я горько плакала над этим. А по утрам он лежал в кровати с кучей мягких игрушек (он коллекционировал, кажется, медведей, и одного даже мне подарил, белого с красной бабочкой на шее) и рассказывал о том, что у него аллергия на пыль...
Но вернемся к настоящему. Я пошла в гору, наслаждаясь яркими лучами солнца, раскрасившими все вокруг в светлые тона. Сделала по пути несколько фотографий, вдохнула свежий воздух. И продолжила радоваться жизни.
В институт, несмотря на отсутствие пропуска, меня пустила довольно легко. А вот ключ не хотели давать. Николай Эдуардович еще опоздал, специально, чтобы проверить, дадут мне его или нет. Ну и зараза он после этого, что я могу сказать! 15 минут на вахте торчала, ждала, пока придет. Потом ключ все-таки дали. И только я вошла в комнату, только достала нетбук и собралась отправить первую часть отчета, как он пришел. Закон подлости, елки-моталки.
Работа, как всегда, шла медленно и лениво. Ставишь реакцию, а потом два часа сидишь и ждешь, пока она кончится. Попутно еще что-то по мелочи делаешь. Совсем по мелочи. А торопиться и не хочется никуда... Через три часа впадаешь в спячку. Хотя... Тут, в отличие от МГУ, хотя бы стул удобный. И я не устаю так сильно.
Люблю лабораторию за эту тишину, за этот покой. Люблю, когда в комнате мало народу и все заняты своим делом. Никто не ругается, никто не лезет лишний раз. Другое дело, что очень хочется вечером с кем-то поговорить после этого. А то разучусь, не дай Бог. Переписка все-таки не то. Так что звоните.
Работа движется в какую-то сторону. Не слишком быстро, скорее даже медленно. Но теперь она точно движется. Больше некуда ей деваться... Как и мне самой. Вот вам и плюс удаленности от Москвы.
А пообедать я сегодня так и не сходила. Николай Эдуардович без меня сходил, а одной страшно... Обошлась булочкой, которую вчера на такой случай припасла.
Хотя нет, не обошлась все-таки. По мере того, как время на часах приближалось к восьми вечера, кушать хотелось все сильнее. Спать тоже. Гулять уже почти не хотелось. Особенной подлостью от Николая Эдуардовича стало заявление в 19:30, что надо сделать сегодня трансформацию. Увы, такая вещь по утрам не делается, ибо клетки растут ночью. Зато меня познакомили с девушкой по имени Алсу, ибо именно она здесь разбирается, как делать трансформацию. А... вы хотите знать, в чем подлость? А вот в чем. Когда я переписывала у Алсу методику, то с тоской обнаружила, что там одних инкубаций где-то на 1:40-1:50. Напоминаю, время близится к восьми, а я в лабе с 10 утра. Бугагашечка! Особенная бугагашечка в том, что Николай Эдуардович, судя по всему, не ожидал такого сам. Я мстительно подумала, что он тут сидит ненамного меньше меня, позвонила Лене, поговорила с Сережей, с мамой и успокоилась.
Ах да, забыла сказать об утреннем развлечении. Среди приборов я еще вчера отметила термостат, в окошечке которого светилась надпись "КИРПИЧ". Когда я поставила туда пробирку и запустила его, эта надпись сменилась другой, не менее интригующей - "ПОЛКА1". Нет, я понимаю, на кирпич он реально похож, но при чем тут полка? Никита, которому я задала этот вопрос, не ответил. Сегодня же я рассмотрела прибор повнимательнее. Называется он не менее замечательно - ГНОМ. Написано таким красивым витым курсивчиком. Прелесть просто.
Когда я делала электрофорез, на источнике питания обнаружилась надпись тем же самым красивым курсивом. Она гласила ЭЛЬФ-8. Это показалось мне оскорблением, особенно после того, как один мой знакомый Эльф был прокачан до 117, а с учетом того, что разбавил мое сегодняшнее лабораторное одиночество, 118 уровня. Преодолев презрение к этому низшему существу, я задумалась на тему: "Куда я попала вообще?!", что плавно перетекло в иное русло: "И что за ролевики работают в "ДНК-технологии"? Поясняю: именно так называется фирма, которая создала эти два чуда лабораторной техники.
Так что не удивлюсь, если натолкнусь на центрифугу "Маг" или что-то еще подобное. Хм... Может быть, ПЦР-ник "Дракон"? Или весы "Единорог"...
В общем, ребята, уже девять вечера. Я тут заговариваюсь немного... Зато как удобно оказалось. Вспомнила на ночь глядя, что надо было отправить на кафедру тему диплома на русском и английском языках. Обратилась к Николаю Эдуардовичу с вопросом. Он спросил в своей то ли ехидной то ли поучающей манере, как мне кажется,
это должно переводиться. Я успела посетовать на болящую с голодухи голову... И тут позвонил Сережа. Сереж, ты знаешь, что я тебя люблю? Так вот, сегодня я тебя люблю еще больше!!! Так вот, извинившись, я выбежала в коридор. Когда я, вдоволь нажаловавшись на эксплуатацию рабского (жаль, нельзя написать "детского") труда голодных дипломников, вернулась в лабу, на моем компьютере радостно сияли две строчки переведенной на английский темы моего диплома...
*Здесь Дейвира сделала паузу, чтобы вылезти в Google-Translator и посмотреть, не скажет ли оный что-то ржачное на эту тему. Не сказал. С надеждой она полезла в Промт. Этот оказался веселее, не переведя совсем такие слова как РНК, аптамер, инициация, эукариоты, короче, половину названия. Кроме того, вместо устоявшегося термина cell-free в качестве перевода слова "бесклеточный" он логично, но неверно предложил слово "acellular". Кроме того, насчет того, что биосинтез белка в английском называется трансляцией он тоже оказался не в курсе.*
Итак, я готова была даже испытать прилив благодарности к Николаю Эдуардовичу, но, увы, сил на оный уже не осталось. Ах да, и предвосхищая ваш вопрос, скажу, что он пока так и не определился, сколько меня - одна или много - и по-прежнему обращается то на "ты", то на "вы". Впрочем, последнее все-таки чаще.
И, кстати, спасибо Эльфу (который 118 уровня) за хороший совет поставить себе Сибелиус. Занялась этим, завтра возьму наушники и буду ботать хоровые партии. Ах да, Ангелу Музыки тоже спасибо, что когда-то дал мне эту программку.
Вооще завтра нужно собираться в лабу как в поход. Книжку зарядить, плейер тоже. Фотик зарядить, запас бумаги для рисования в сумку сложить. Карандаши проверить. Нефиг время зря терять, раз уж суждено мне в лабе поселиться, так поселюсь с удовольствием хотя бы. Все ранво большую часть времени реакции идут сами по себе. А я сижу и треплюсь в аське. Кстати, да. Звонить мне все еще можно и нужно. Если не хотите иметь дело с пещерным человеком, который знает только страшные слова типа "трансляция", "секвенирование", "электрофорез", "плазмида", "эппендорф" и прочее. Говорите со мной на своем языке, чтобы я не разучилась его использовать. А такое может случиться. Были в моей жизни периоды, когда приходилось много молчать. Складывать предложения из слов становилось сложнее, количество слов-паразитов вырастало на порядок.
Хех... надо бы подать нашим активистам, готовящим день химика, идею о пещерном человеке, способном изъясняться только химической лексикой. Ага, и пахнущим при этом... точно, неролином!!! Духи "магия неролина". Один раз подушился - полгода пахнешь. Классно!!!
Так, пойду заканчивать трансформацию. А то уже несу всякую чушь со скуки. А вам читать *зловещий смех*.
Итак, я отправилась доделывать трансформацию. Мы с Алсу отправили пробирки в центрифугу, после чего она повела меня в семинарскую пить чай, пока они там крутятся. В семинарской уже сидел парень, забыла, как его зовут, но он с Алсу вместе работает, в одной комнате.
Мы поговорили с ними. Я заикнулась о хоре, и выяснила, что Алсу пела не поверите где. В капелле КГУ. Ну надо же, девушка из Казани. Почему-то в какой-то момент мне показалось, что когда я была на фестивале памяти Смоленского в Казани года три назад, я слышала это имя. Я еще подумала вчера, что это имя мне встречалось, и именно в Казани. Она второй альт. Естественно, тут же пошло обсуждение наших коллективов и, конечно, коллектива хора МИФИ, разве же я могу без этого. Вот есть у меня идеал коллектива, идеал руководителя…
Я узнала, что у них в капелле иной раз поют даже школьники. Ну, те, что в школе при КГУ учатся, такой, как наш СУНЦ, хоть и не люблю я почему-то это слово… По привычке, наверно, прости, Сёма.
Итак, чай был выпит, косточки хорам перемыты. На часах было почти десять вечера. Николай Эдуардович слинял. Меня угостили гречневой кашей. Ура, подумал желудок, наконец-то еда!!! Спасибо, Алсу.
Затем мы направились к ламинару, сеять клетки. Я увидела там горелку интересного вида, такую, что включалась только когда нажимаешь педаль. Впрочем, работать она не хотела, и Алсу, ничего не выключив, побежала искать спички (не только у меня тут проблемы) для спиртовки. Гениальная я в это время обнаружила, что там просто пережался шланг подачи газа, распрямила его и долго пялилась на горелку. Мне казалось, что сейчас долбанет газом. Увы, я боялась сделать только хуже, пытаясь это исправить. Когда Алсу не пришла в течение пяти минут, мне стало скучно и я все-таки надавила педаль. Горелка зажглась, но погасла, стоило мне убрать ногу. «Вот оно чё!» - подумала я, поражаясь гениальности увиденной конструкции. Я вышла в коридор в поисках Алсу и по-дурацки закрыла за собой дверь. После этого опознать нужную комнату было очень проблематично, хорошо, что Алсу уже шла по коридору в мою сторону.
Мы быстро посеяли клетки, прибрались, закрыли ламинар и пошли в «теплую» ставить чашки. Теплой называется комната, где поддерживается температура 37 градусов, оптимальная для роста культуры E.сoli. Итак, можно сделать вывод, что за этот длинный день я побывала в холодной (4 градуса, там у меня агарозный гель застывал), теплой и чистой (ламинар) назовем так комнатах. Во избежание вопросов объясняю, что грязная осталась на биофаке, та самая, которую я в сентябре драила, но в которой так и не поработала.
И вот, ровно в 22:30 я поставила свою вторую подпись в журнале вахтерши, сдавая ключ, и вышла на свежий воздух. Ура! Этот длинный, более чем 12-часовой рабочий день кончился. И мне, надо признать, никогда не приходилось сидеть в лабе столько времени. Да и не понимала я тех, кто это делает. Но здесь понимаю. Чем еще тут вечером займешься? Дома нет интернета, дома тихо и одиноко… Если можно поесть на работе, зачем идти домой?! На работе можно и пообщаться. И все-таки… Я бы хотела порисовать…
Какое же счастье в том, чтобы добраться до дома. Мне даже есть не очень хотелось, после каши-то. Но вот за куриное филе со сметаной и чесноком я бы отдала полжизни. До чего же просто и вкусно. И чего я не купила. Ах да… У меня просто не было бы времени его готовить. Со вздохом я запихала какой-то вчера купленный полуфабрикат в микроволновку, разогрела его, поставила кипятиться чайник и пошла умываться.
Из ванной меня вытащила странная радостная мелодия. Я очень удивилась, ведь она не была похожа на звук моего телефона. Оказалось, что так пел чайник, переливисто свистя на высоких нотах. Я улыбнулась ему и вскрыла пачку чая. По кухне растекся замечательный аромат. Ура! – подумала я, наливая кипяток в чашку.
Впрочем, меня не хватило даже доесть разогретую еду. Бутерброды пошли явно сильно лучше. Наскоро доев и вымыв посуду я отправилась в комнату.
За стеной заныла собака. Непроизвольно я тут же вскочила, чтобы открыть дверь в комнату и испытала муки совести за то, что я тут со вчерашнего дня, и ни разу с тех пор не налила животному воды в миску. И только спустя пару секунд я вспомнила, что со мной собаки нет, только маленький плюшевый пингвиненок. Одиноко. Я так привыкла к тихому уютному сопению, к цоканью когтей по полу, к ударам хвоста по всем поверхностям, к этим грустным темным глазам в обрамлении черных пятен…
Итак, начала грустить. Пора спать. И надо постараться завтра встать в 8. Сережа сказал, что тут церковь есть, хочу к ней сходить. И вообще к Оке. Вечером слишком поздно, надо идти утром…
Итак, я не торопясь встала, вылезла на балкон с фотиком в руках. Все-таки видно Оку отсюда, еще как видно. Красота, зимняя природа! Восторг просто. Неспешно, в свое удовольствие, я позавтракала, собралась, и вышла за двадцать минут до назначенного времени начала работы.
Напротив подъезда возвышался памятник. Я приметила его еще вчера. Вчера же и вспомнила его. А сейчас задумалась о том, какая я была тогда маленькая, что аллея за ним казалась мне почти бесконечной. НЕ такая уж она и длинная, метров сто, кажется...
И всплывали в голове яркие краски клумб, окружавших памятник в те теплые, явно весенние, деньки. И выше этого памятника, ближе к институту (тогда я не знала, где институт, впрочем) цвел львиный зев. И мы с Петей играли с ними. А потом приходили домой, он обыгрывал меня в какие-то очень странные карты, и я горько плакала над этим. А по утрам он лежал в кровати с кучей мягких игрушек (он коллекционировал, кажется, медведей, и одного даже мне подарил, белого с красной бабочкой на шее) и рассказывал о том, что у него аллергия на пыль...
Но вернемся к настоящему. Я пошла в гору, наслаждаясь яркими лучами солнца, раскрасившими все вокруг в светлые тона. Сделала по пути несколько фотографий, вдохнула свежий воздух. И продолжила радоваться жизни.
В институт, несмотря на отсутствие пропуска, меня пустила довольно легко. А вот ключ не хотели давать. Николай Эдуардович еще опоздал, специально, чтобы проверить, дадут мне его или нет. Ну и зараза он после этого, что я могу сказать! 15 минут на вахте торчала, ждала, пока придет. Потом ключ все-таки дали. И только я вошла в комнату, только достала нетбук и собралась отправить первую часть отчета, как он пришел. Закон подлости, елки-моталки.
Работа, как всегда, шла медленно и лениво. Ставишь реакцию, а потом два часа сидишь и ждешь, пока она кончится. Попутно еще что-то по мелочи делаешь. Совсем по мелочи. А торопиться и не хочется никуда... Через три часа впадаешь в спячку. Хотя... Тут, в отличие от МГУ, хотя бы стул удобный. И я не устаю так сильно.
Люблю лабораторию за эту тишину, за этот покой. Люблю, когда в комнате мало народу и все заняты своим делом. Никто не ругается, никто не лезет лишний раз. Другое дело, что очень хочется вечером с кем-то поговорить после этого. А то разучусь, не дай Бог. Переписка все-таки не то. Так что звоните.
Работа движется в какую-то сторону. Не слишком быстро, скорее даже медленно. Но теперь она точно движется. Больше некуда ей деваться... Как и мне самой. Вот вам и плюс удаленности от Москвы.
А пообедать я сегодня так и не сходила. Николай Эдуардович без меня сходил, а одной страшно... Обошлась булочкой, которую вчера на такой случай припасла.
Хотя нет, не обошлась все-таки. По мере того, как время на часах приближалось к восьми вечера, кушать хотелось все сильнее. Спать тоже. Гулять уже почти не хотелось. Особенной подлостью от Николая Эдуардовича стало заявление в 19:30, что надо сделать сегодня трансформацию. Увы, такая вещь по утрам не делается, ибо клетки растут ночью. Зато меня познакомили с девушкой по имени Алсу, ибо именно она здесь разбирается, как делать трансформацию. А... вы хотите знать, в чем подлость? А вот в чем. Когда я переписывала у Алсу методику, то с тоской обнаружила, что там одних инкубаций где-то на 1:40-1:50. Напоминаю, время близится к восьми, а я в лабе с 10 утра. Бугагашечка! Особенная бугагашечка в том, что Николай Эдуардович, судя по всему, не ожидал такого сам. Я мстительно подумала, что он тут сидит ненамного меньше меня, позвонила Лене, поговорила с Сережей, с мамой и успокоилась.
Ах да, забыла сказать об утреннем развлечении. Среди приборов я еще вчера отметила термостат, в окошечке которого светилась надпись "КИРПИЧ". Когда я поставила туда пробирку и запустила его, эта надпись сменилась другой, не менее интригующей - "ПОЛКА1". Нет, я понимаю, на кирпич он реально похож, но при чем тут полка? Никита, которому я задала этот вопрос, не ответил. Сегодня же я рассмотрела прибор повнимательнее. Называется он не менее замечательно - ГНОМ. Написано таким красивым витым курсивчиком. Прелесть просто.
Когда я делала электрофорез, на источнике питания обнаружилась надпись тем же самым красивым курсивом. Она гласила ЭЛЬФ-8. Это показалось мне оскорблением, особенно после того, как один мой знакомый Эльф был прокачан до 117, а с учетом того, что разбавил мое сегодняшнее лабораторное одиночество, 118 уровня. Преодолев презрение к этому низшему существу, я задумалась на тему: "Куда я попала вообще?!", что плавно перетекло в иное русло: "И что за ролевики работают в "ДНК-технологии"? Поясняю: именно так называется фирма, которая создала эти два чуда лабораторной техники.
Так что не удивлюсь, если натолкнусь на центрифугу "Маг" или что-то еще подобное. Хм... Может быть, ПЦР-ник "Дракон"? Или весы "Единорог"...
В общем, ребята, уже девять вечера. Я тут заговариваюсь немного... Зато как удобно оказалось. Вспомнила на ночь глядя, что надо было отправить на кафедру тему диплома на русском и английском языках. Обратилась к Николаю Эдуардовичу с вопросом. Он спросил в своей то ли ехидной то ли поучающей манере, как мне кажется,
это должно переводиться. Я успела посетовать на болящую с голодухи голову... И тут позвонил Сережа. Сереж, ты знаешь, что я тебя люблю? Так вот, сегодня я тебя люблю еще больше!!! Так вот, извинившись, я выбежала в коридор. Когда я, вдоволь нажаловавшись на эксплуатацию рабского (жаль, нельзя написать "детского") труда голодных дипломников, вернулась в лабу, на моем компьютере радостно сияли две строчки переведенной на английский темы моего диплома...
*Здесь Дейвира сделала паузу, чтобы вылезти в Google-Translator и посмотреть, не скажет ли оный что-то ржачное на эту тему. Не сказал. С надеждой она полезла в Промт. Этот оказался веселее, не переведя совсем такие слова как РНК, аптамер, инициация, эукариоты, короче, половину названия. Кроме того, вместо устоявшегося термина cell-free в качестве перевода слова "бесклеточный" он логично, но неверно предложил слово "acellular". Кроме того, насчет того, что биосинтез белка в английском называется трансляцией он тоже оказался не в курсе.*
Итак, я готова была даже испытать прилив благодарности к Николаю Эдуардовичу, но, увы, сил на оный уже не осталось. Ах да, и предвосхищая ваш вопрос, скажу, что он пока так и не определился, сколько меня - одна или много - и по-прежнему обращается то на "ты", то на "вы". Впрочем, последнее все-таки чаще.
И, кстати, спасибо Эльфу (который 118 уровня) за хороший совет поставить себе Сибелиус. Занялась этим, завтра возьму наушники и буду ботать хоровые партии. Ах да, Ангелу Музыки тоже спасибо, что когда-то дал мне эту программку.
Вооще завтра нужно собираться в лабу как в поход. Книжку зарядить, плейер тоже. Фотик зарядить, запас бумаги для рисования в сумку сложить. Карандаши проверить. Нефиг время зря терять, раз уж суждено мне в лабе поселиться, так поселюсь с удовольствием хотя бы. Все ранво большую часть времени реакции идут сами по себе. А я сижу и треплюсь в аське. Кстати, да. Звонить мне все еще можно и нужно. Если не хотите иметь дело с пещерным человеком, который знает только страшные слова типа "трансляция", "секвенирование", "электрофорез", "плазмида", "эппендорф" и прочее. Говорите со мной на своем языке, чтобы я не разучилась его использовать. А такое может случиться. Были в моей жизни периоды, когда приходилось много молчать. Складывать предложения из слов становилось сложнее, количество слов-паразитов вырастало на порядок.
Хех... надо бы подать нашим активистам, готовящим день химика, идею о пещерном человеке, способном изъясняться только химической лексикой. Ага, и пахнущим при этом... точно, неролином!!! Духи "магия неролина". Один раз подушился - полгода пахнешь. Классно!!!
Так, пойду заканчивать трансформацию. А то уже несу всякую чушь со скуки. А вам читать *зловещий смех*.
Итак, я отправилась доделывать трансформацию. Мы с Алсу отправили пробирки в центрифугу, после чего она повела меня в семинарскую пить чай, пока они там крутятся. В семинарской уже сидел парень, забыла, как его зовут, но он с Алсу вместе работает, в одной комнате.
Мы поговорили с ними. Я заикнулась о хоре, и выяснила, что Алсу пела не поверите где. В капелле КГУ. Ну надо же, девушка из Казани. Почему-то в какой-то момент мне показалось, что когда я была на фестивале памяти Смоленского в Казани года три назад, я слышала это имя. Я еще подумала вчера, что это имя мне встречалось, и именно в Казани. Она второй альт. Естественно, тут же пошло обсуждение наших коллективов и, конечно, коллектива хора МИФИ, разве же я могу без этого. Вот есть у меня идеал коллектива, идеал руководителя…
Я узнала, что у них в капелле иной раз поют даже школьники. Ну, те, что в школе при КГУ учатся, такой, как наш СУНЦ, хоть и не люблю я почему-то это слово… По привычке, наверно, прости, Сёма.
Итак, чай был выпит, косточки хорам перемыты. На часах было почти десять вечера. Николай Эдуардович слинял. Меня угостили гречневой кашей. Ура, подумал желудок, наконец-то еда!!! Спасибо, Алсу.
Затем мы направились к ламинару, сеять клетки. Я увидела там горелку интересного вида, такую, что включалась только когда нажимаешь педаль. Впрочем, работать она не хотела, и Алсу, ничего не выключив, побежала искать спички (не только у меня тут проблемы) для спиртовки. Гениальная я в это время обнаружила, что там просто пережался шланг подачи газа, распрямила его и долго пялилась на горелку. Мне казалось, что сейчас долбанет газом. Увы, я боялась сделать только хуже, пытаясь это исправить. Когда Алсу не пришла в течение пяти минут, мне стало скучно и я все-таки надавила педаль. Горелка зажглась, но погасла, стоило мне убрать ногу. «Вот оно чё!» - подумала я, поражаясь гениальности увиденной конструкции. Я вышла в коридор в поисках Алсу и по-дурацки закрыла за собой дверь. После этого опознать нужную комнату было очень проблематично, хорошо, что Алсу уже шла по коридору в мою сторону.
Мы быстро посеяли клетки, прибрались, закрыли ламинар и пошли в «теплую» ставить чашки. Теплой называется комната, где поддерживается температура 37 градусов, оптимальная для роста культуры E.сoli. Итак, можно сделать вывод, что за этот длинный день я побывала в холодной (4 градуса, там у меня агарозный гель застывал), теплой и чистой (ламинар) назовем так комнатах. Во избежание вопросов объясняю, что грязная осталась на биофаке, та самая, которую я в сентябре драила, но в которой так и не поработала.
И вот, ровно в 22:30 я поставила свою вторую подпись в журнале вахтерши, сдавая ключ, и вышла на свежий воздух. Ура! Этот длинный, более чем 12-часовой рабочий день кончился. И мне, надо признать, никогда не приходилось сидеть в лабе столько времени. Да и не понимала я тех, кто это делает. Но здесь понимаю. Чем еще тут вечером займешься? Дома нет интернета, дома тихо и одиноко… Если можно поесть на работе, зачем идти домой?! На работе можно и пообщаться. И все-таки… Я бы хотела порисовать…
Какое же счастье в том, чтобы добраться до дома. Мне даже есть не очень хотелось, после каши-то. Но вот за куриное филе со сметаной и чесноком я бы отдала полжизни. До чего же просто и вкусно. И чего я не купила. Ах да… У меня просто не было бы времени его готовить. Со вздохом я запихала какой-то вчера купленный полуфабрикат в микроволновку, разогрела его, поставила кипятиться чайник и пошла умываться.
Из ванной меня вытащила странная радостная мелодия. Я очень удивилась, ведь она не была похожа на звук моего телефона. Оказалось, что так пел чайник, переливисто свистя на высоких нотах. Я улыбнулась ему и вскрыла пачку чая. По кухне растекся замечательный аромат. Ура! – подумала я, наливая кипяток в чашку.
Впрочем, меня не хватило даже доесть разогретую еду. Бутерброды пошли явно сильно лучше. Наскоро доев и вымыв посуду я отправилась в комнату.
За стеной заныла собака. Непроизвольно я тут же вскочила, чтобы открыть дверь в комнату и испытала муки совести за то, что я тут со вчерашнего дня, и ни разу с тех пор не налила животному воды в миску. И только спустя пару секунд я вспомнила, что со мной собаки нет, только маленький плюшевый пингвиненок. Одиноко. Я так привыкла к тихому уютному сопению, к цоканью когтей по полу, к ударам хвоста по всем поверхностям, к этим грустным темным глазам в обрамлении черных пятен…
Итак, начала грустить. Пора спать. И надо постараться завтра встать в 8. Сережа сказал, что тут церковь есть, хочу к ней сходить. И вообще к Оке. Вечером слишком поздно, надо идти утром…
-
-
16.02.2011 в 13:28-
-
16.02.2011 в 14:10