Свобода — это художник в человеке (с) Гилберт Честертон
Очередной потерянный для меня человек... Очередное воспоминание, которое болью отзывается в сердце. Да нет, не болью, скорее, обидой. И ты прощай, рыжий Саша, случайно встреченный мною на посвящении для первокуров. Да и не так много общих воспоминаний осталось. Твои идиоты-одногруппники, пытающиеся разжечь в темноте костер с помощью газа для зажигалки. А ты сам у нашего костра, и мои взгляды в сторону вашего. Впрочем, это совсем другая история.
Ночь... задушевный разговор, наши с тобой и Димой (ах, а ведь теперь он стал только ехидно произносимым "Димочкой", и моя боль по этому поводу стала ненавистью) песни, видимо, настолько фальшивые, что вывели из равновесия доверенную нам с ним группу. Пьяный Ваня, без конца обижающий меня...
Темная ночь. Четыре утра, когда я ушла спать, и шесть, когда вернулась, вконец замерзшая, утомленная одиночеством в пропахшей кошками палатке. Три голоса от костра, радостный смех...
И вот уже нас четверо. Я все никак не могу отогреться... Приношу из палатки спальник, чтобы им накрыться. Ваня доверчиво кладет голову мне на плечо, глаза щиплет от приближающихся слез, такой милый это жест. Ты сам с другой стороны приобнимаешь меня. Пускай не думают глупостей, конечно же, просто чтобы я не замерзла. У тебя есть девушка и ты не в моем вкусе. Дима отворачивается от нашей группы, прикорнув под боком у кого-то из вас. Уже тогда, еще до нашей ссоры он был как будто отдельно...
Мы пытаемся уснуть, но ничего не выходит. Мы пьяны от того, что не выспались, ведь даже из Вани алкоголь уже весь выветрился. Мы ржем, как идиоты и спорим, чьи ноги, подкопченные у костра, будем есть первыми. Действительно, холод уходит, сменяясь жаром от костра. От моего заливистого смеха просыпается группа. Они ненавидят меня до сих пор за это...
Мы вскоре собираемся. Кажется, этот дурацкий рюкзак натер мне спину. Там же еще тяжеленная палатка. Ага, эта ужасная старомодная, как и сам рюкзак, конструкция... Слишком много железа для меня одной. Узнав о моих проблемах, не слушая моих возражений, ты забираешь рюкзак.
А в электричке я сплю на твоем плече. Подумать только, как легко я поверила тебе, как легко смогла допустить в свое личное пространство. Ночь у костра и задушевный разговор сделали это. И этим простым уютом хотелось насладиться. Ведь сейчас сказка закончится, и я снова буду одна, и буду вынуждена по собственным правилам приличия не приближаться слишком к молодым людям. Я бы осудила себя за картину, которую увидели первокурсники, вылезя из палатки. Но это был другой мир. Он должен был рухнуть в Москве.
Еще несколько раз мы с тобой пересекались. Я даже писала тебе на почту... Но это был другой мир, не правда ли? А в этом нам не суждено подружиться.
И сейчас я нашла твои следы на странице...кого бы вы думали? Ну конечно, Олега. Ведь именно это было одной из тем нашего разговора. Олег, мой ночной кошмар... Олег, которого я до сих пор боюсь. Олег, чье появление стало для меня плохой приметой.
Конечно, мы не могли подружиться, потому что нас связывал не этот посвят, а общее знакомство с Олегом. И это затмевает мысли о солнце, которые приходят в голову при взгляде на твои волосы. Это было даже обидно - такой солнечный человек, но тронут Тьмой. Вот так я это воспринимаю...
Что ж... сегодня я, наконец, подобрала имя своему восприятию Олега. Это приятно.
А о тебе, Саш, я почти уже и не вспоминаю. Да только, когда вспоминаю, все равно обидно... Еще три потерянных имени. Дима, Саша, Ваня... Именно в этом порядке. Грустно!
Ночь... задушевный разговор, наши с тобой и Димой (ах, а ведь теперь он стал только ехидно произносимым "Димочкой", и моя боль по этому поводу стала ненавистью) песни, видимо, настолько фальшивые, что вывели из равновесия доверенную нам с ним группу. Пьяный Ваня, без конца обижающий меня...
Темная ночь. Четыре утра, когда я ушла спать, и шесть, когда вернулась, вконец замерзшая, утомленная одиночеством в пропахшей кошками палатке. Три голоса от костра, радостный смех...
И вот уже нас четверо. Я все никак не могу отогреться... Приношу из палатки спальник, чтобы им накрыться. Ваня доверчиво кладет голову мне на плечо, глаза щиплет от приближающихся слез, такой милый это жест. Ты сам с другой стороны приобнимаешь меня. Пускай не думают глупостей, конечно же, просто чтобы я не замерзла. У тебя есть девушка и ты не в моем вкусе. Дима отворачивается от нашей группы, прикорнув под боком у кого-то из вас. Уже тогда, еще до нашей ссоры он был как будто отдельно...
Мы пытаемся уснуть, но ничего не выходит. Мы пьяны от того, что не выспались, ведь даже из Вани алкоголь уже весь выветрился. Мы ржем, как идиоты и спорим, чьи ноги, подкопченные у костра, будем есть первыми. Действительно, холод уходит, сменяясь жаром от костра. От моего заливистого смеха просыпается группа. Они ненавидят меня до сих пор за это...
Мы вскоре собираемся. Кажется, этот дурацкий рюкзак натер мне спину. Там же еще тяжеленная палатка. Ага, эта ужасная старомодная, как и сам рюкзак, конструкция... Слишком много железа для меня одной. Узнав о моих проблемах, не слушая моих возражений, ты забираешь рюкзак.
А в электричке я сплю на твоем плече. Подумать только, как легко я поверила тебе, как легко смогла допустить в свое личное пространство. Ночь у костра и задушевный разговор сделали это. И этим простым уютом хотелось насладиться. Ведь сейчас сказка закончится, и я снова буду одна, и буду вынуждена по собственным правилам приличия не приближаться слишком к молодым людям. Я бы осудила себя за картину, которую увидели первокурсники, вылезя из палатки. Но это был другой мир. Он должен был рухнуть в Москве.
Еще несколько раз мы с тобой пересекались. Я даже писала тебе на почту... Но это был другой мир, не правда ли? А в этом нам не суждено подружиться.
И сейчас я нашла твои следы на странице...кого бы вы думали? Ну конечно, Олега. Ведь именно это было одной из тем нашего разговора. Олег, мой ночной кошмар... Олег, которого я до сих пор боюсь. Олег, чье появление стало для меня плохой приметой.
Конечно, мы не могли подружиться, потому что нас связывал не этот посвят, а общее знакомство с Олегом. И это затмевает мысли о солнце, которые приходят в голову при взгляде на твои волосы. Это было даже обидно - такой солнечный человек, но тронут Тьмой. Вот так я это воспринимаю...
Что ж... сегодня я, наконец, подобрала имя своему восприятию Олега. Это приятно.
А о тебе, Саш, я почти уже и не вспоминаю. Да только, когда вспоминаю, все равно обидно... Еще три потерянных имени. Дима, Саша, Ваня... Именно в этом порядке. Грустно!