Свобода — это художник в человеке (с) Гилберт Честертон
Я шла по набережной, гуляя с собакой. Мне было страшно и грустно, а состояние казалось каким-то отрешенным. Есть природа вокруг, есть люди где-то там на скамейках, а есть спокойно, но неутомимо пожирающий меня изнутри пожар. А между ними стена. И лицо мое – такое же безразличное, как у всех людей, которых я встречаю на улице. Маска, которая скрывает за собой тоску и одиночество.
Народу было мало, я танцевала польку, должна же я ее все-таки выучить. Танцевала и размышляла о причинах, по которым вчера у меня была температура. Определенно, дело не только в том, что когда-то там неделю назад я сильно промокла. Это проявилось бы раньше. Дело еще в том, что позавчера вечером я поняла, что мне осталось писать всего один билет, а до экзамена еще целых четыре дня. И я позволила себе расслабиться, подумать о другом, упасть в бездну окружающих меня страхов. Почувствовать, что меня отвергли, что я теперь одна. И что теперь на мне лежит ответственность верного выбора. И опасность оказаться в той ситуации, которая была год назад. Или потерять друзей. Было от чего подняться температуре, такой уж чувствительной я стала.
Я шла и думала обо всем этом. Конечно, мысль переключилась на то, насколько проще дружить с людьми противоположного пола, когда у тебя за спиной есть парень. На любые притязания, которых я так боюсь, потому что не знаю, как с ними быть, можно ответить спокойно и с достоинством: «Я его люблю!». Ведь холодное «Но я тебя не люблю» остановит, пожалуй, только меня. Частица «не» плохо воспринимается людьми. Впрочем, такой ответ чаще приводит к потере друга, ведь они открывают мне душу, а я отвергаю ее. Страх быть смешным, который называется у нас в мире оскорбленной гордостью – вот что это такое. Надо быть честной с самой собой, при этом я действительно должна любить своего молодого человека. Я могла бы сознательно обмануть других, но обмануть саму себя не получится. Что толку хранить верность тому, кого не любишь? И раз я хочу быть верной и счастливой, я должна искать того, кого буду любить. Когда я говорю «любить», я имею в виду взаимно. Ибо хранить верность тому, кому я не нужна, тоже глупо. Нет, не глупо… Это мазохизм, сознательное уничижение самой себя.
Погруженная в такие невеселые размышления, в страхе того, что могу в ближайшее время потерять кого-то из друзей или встать на путь прошлого лета, прошлой осени, я шла по набережной мимо скамеек. И тут какой-то мужик (язык не поворачивается назвать его парнем) поднялся с одной из них и начал пытаться со мной познакомиться. Памятуя о мрачном выводе, который можно было сделать из своего прошлого: «я не интересую большинство из них как человек, только и исключительно как девушка, вернее даже многих, как мясо» (вывод, к которому часто ведет меня моя судьба, и который очень пугает), я не стала отвечать случайному попутчику. Однако он, кажется, нашел, чем меня взять, и не унимался. Он твердил, что я хорошо танцую, что во мне видно творческого человека. Что если я не хочу знакомиться с ним на улице, пускай скажу ему, когда я буду в театре или в Консерватории. Что он бывал в La Scala (это звучало так обиженно, как будто я уже сказала ему, будто он какой-то необразованный бомж). У меня было только одно желание – чтобы он оставил меня в покое. Нет, не потому что мне кто-то запрещает знакомиться на улицах, а потому что я сама не верю в такие знакомства на улицах. Потому что оно такое в моей жизни было одно, а помню я его до сих пор. И боюсь его, и вижу во снах. Нет, я не скажу вам свое имя. И да, вы нашли самый банальный комплимент, который говорят мне все, кто хочет познакомиться со мной на этой набережной (а вы думали, вы такой первый?): вы сказали, что у меня красивая собака. Только вы упорнее других… Вы прошли со мной всю набережную, пытаясь узнать мое имя. А мне было страшно.
Когда он отстал от меня, наконец, я зарыдала. Потому что это очень больно – понимать, что не можешь поверить словам, которые хочешь слышать от людей. Да, я хочу быть не «красавицей», как меня называют, я хочу быть именно творческим человеком, потому что творческий человек – это человек с богатой душой, человек, которому есть что сказать этому миру. До чего же это невыносимо больно – не верить никому. Ведь и подругам своим я не верю. Вернее нет, не так, я просто на них не рассчитываю. И я могу только догадываться о причинах такого невыносимого недоразумения. Без сомнения, парочку этих саамы причин зовут Юля и Анжелика.
Это больно – искать поддержку и не надеяться получить ее бескорыстно. За все надо платить. Но, милые мои, поверьте, я лучше отплачу вам своей дружбой, своей привязанностью. Я не хочу платить собой, ведь это будет худшая плата, лживое золото лепреконов. То самое, которого хотели от меня в злополучном прошлом году. Оно сломало меня. Я не верю вам. Я верю только Артему, и только Кузе с Сережей, причем последним двоим только за то, что они отвергли мою влюбленность, а значит, им не нужно золото лепреконов. Когда я говорю «верю», я имею в виду безоговорочно и зная, что к ним я могу обратиться и получить ответ. Я хотела бы верить еще своим подругам, но почему-то их присутствие кажется мне более далеким и недостижимым, чем присутствие этих троих… И еще есть то, о чем я упомянула выше.
ЗЫ: шиповник уже отцветает. А я даже не заметила... Как я могла пропустить цветение любимого растения? Своего растения!
Народу было мало, я танцевала польку, должна же я ее все-таки выучить. Танцевала и размышляла о причинах, по которым вчера у меня была температура. Определенно, дело не только в том, что когда-то там неделю назад я сильно промокла. Это проявилось бы раньше. Дело еще в том, что позавчера вечером я поняла, что мне осталось писать всего один билет, а до экзамена еще целых четыре дня. И я позволила себе расслабиться, подумать о другом, упасть в бездну окружающих меня страхов. Почувствовать, что меня отвергли, что я теперь одна. И что теперь на мне лежит ответственность верного выбора. И опасность оказаться в той ситуации, которая была год назад. Или потерять друзей. Было от чего подняться температуре, такой уж чувствительной я стала.
Я шла и думала обо всем этом. Конечно, мысль переключилась на то, насколько проще дружить с людьми противоположного пола, когда у тебя за спиной есть парень. На любые притязания, которых я так боюсь, потому что не знаю, как с ними быть, можно ответить спокойно и с достоинством: «Я его люблю!». Ведь холодное «Но я тебя не люблю» остановит, пожалуй, только меня. Частица «не» плохо воспринимается людьми. Впрочем, такой ответ чаще приводит к потере друга, ведь они открывают мне душу, а я отвергаю ее. Страх быть смешным, который называется у нас в мире оскорбленной гордостью – вот что это такое. Надо быть честной с самой собой, при этом я действительно должна любить своего молодого человека. Я могла бы сознательно обмануть других, но обмануть саму себя не получится. Что толку хранить верность тому, кого не любишь? И раз я хочу быть верной и счастливой, я должна искать того, кого буду любить. Когда я говорю «любить», я имею в виду взаимно. Ибо хранить верность тому, кому я не нужна, тоже глупо. Нет, не глупо… Это мазохизм, сознательное уничижение самой себя.
Погруженная в такие невеселые размышления, в страхе того, что могу в ближайшее время потерять кого-то из друзей или встать на путь прошлого лета, прошлой осени, я шла по набережной мимо скамеек. И тут какой-то мужик (язык не поворачивается назвать его парнем) поднялся с одной из них и начал пытаться со мной познакомиться. Памятуя о мрачном выводе, который можно было сделать из своего прошлого: «я не интересую большинство из них как человек, только и исключительно как девушка, вернее даже многих, как мясо» (вывод, к которому часто ведет меня моя судьба, и который очень пугает), я не стала отвечать случайному попутчику. Однако он, кажется, нашел, чем меня взять, и не унимался. Он твердил, что я хорошо танцую, что во мне видно творческого человека. Что если я не хочу знакомиться с ним на улице, пускай скажу ему, когда я буду в театре или в Консерватории. Что он бывал в La Scala (это звучало так обиженно, как будто я уже сказала ему, будто он какой-то необразованный бомж). У меня было только одно желание – чтобы он оставил меня в покое. Нет, не потому что мне кто-то запрещает знакомиться на улицах, а потому что я сама не верю в такие знакомства на улицах. Потому что оно такое в моей жизни было одно, а помню я его до сих пор. И боюсь его, и вижу во снах. Нет, я не скажу вам свое имя. И да, вы нашли самый банальный комплимент, который говорят мне все, кто хочет познакомиться со мной на этой набережной (а вы думали, вы такой первый?): вы сказали, что у меня красивая собака. Только вы упорнее других… Вы прошли со мной всю набережную, пытаясь узнать мое имя. А мне было страшно.
Когда он отстал от меня, наконец, я зарыдала. Потому что это очень больно – понимать, что не можешь поверить словам, которые хочешь слышать от людей. Да, я хочу быть не «красавицей», как меня называют, я хочу быть именно творческим человеком, потому что творческий человек – это человек с богатой душой, человек, которому есть что сказать этому миру. До чего же это невыносимо больно – не верить никому. Ведь и подругам своим я не верю. Вернее нет, не так, я просто на них не рассчитываю. И я могу только догадываться о причинах такого невыносимого недоразумения. Без сомнения, парочку этих саамы причин зовут Юля и Анжелика.
Это больно – искать поддержку и не надеяться получить ее бескорыстно. За все надо платить. Но, милые мои, поверьте, я лучше отплачу вам своей дружбой, своей привязанностью. Я не хочу платить собой, ведь это будет худшая плата, лживое золото лепреконов. То самое, которого хотели от меня в злополучном прошлом году. Оно сломало меня. Я не верю вам. Я верю только Артему, и только Кузе с Сережей, причем последним двоим только за то, что они отвергли мою влюбленность, а значит, им не нужно золото лепреконов. Когда я говорю «верю», я имею в виду безоговорочно и зная, что к ним я могу обратиться и получить ответ. Я хотела бы верить еще своим подругам, но почему-то их присутствие кажется мне более далеким и недостижимым, чем присутствие этих троих… И еще есть то, о чем я упомянула выше.
ЗЫ: шиповник уже отцветает. А я даже не заметила... Как я могла пропустить цветение любимого растения? Своего растения!
-
-
24.05.2010 в 16:24почему я не могу как человек требовать плату? ) я отдаю все не жалея, испытываю боль, но не становлюсь злым... почему я такой?
-
-
25.05.2010 в 11:44Что же, если ты умеешь быть таким, то ты можешь собой гордиться. Это большое достижение. В этом сила характера - терпеть боль и не становиться злым.
Вот я не выдержала. Не злая, может быть, стала, а эгоистка и истеричка. "И переполнилась чаша". Теперь все это приходится с трудом восстанавливать...
-
-
25.05.2010 в 11:48-
-
25.05.2010 в 13:01-
-
25.05.2010 в 13:33-
-
25.05.2010 в 14:36-
-
26.05.2010 в 13:31Нет, не так. Это я на своём опыте убедился.
Д.С.
-
-
26.05.2010 в 16:20Я даже готова поспорить с тобой на эту тему. Только где ж время на это найти... Грустно все это. Очень грустно.
-
-
26.05.2010 в 23:50Д.С.
-
-
27.05.2010 в 07:08-
-
27.05.2010 в 11:09-
-
27.05.2010 в 15:35