Вихрь странных, перетекающих друг в друга сновидений...
То я шла по территории дачи, удивляясь количеству незнакомого народа. И этот народ, как в парке, занимался, чем хотел. А я знала: все потому, что калитки на территории есть с двух сторон. И хотелось сказать родственникам, чтобы начали, что ли, за сквозной проход деньги брать... И что-то еще про водопровод было...
Потом я была уже в доме. Все там же, в Кучино. Но я была там чужой, которая жила там временно. Там, в дворянской какой-то семье. И съела я какое-то последнее печенье в коробке. И страшно ругались на меня. И сказали, что я обязана остаться у них. И совали коробку с другими, высрохшими давно, пирожными, и гвоорили, что если бы я съела из нее, ничего бы не было...
Потом было что-то про гостиницу. Сначала в центре Львова для прогулки по онрому, а потом частная где-то на окраине, чтобы едить вокруг него. Какой, право, бред!
Но самый бред дальше. Вот я в этой гостинице. Номер довольно большой, с удобствами.... Одна проблема: он состоит из двух комнат. Выглядит это примерно, как комнаты в общаге ГЗ. То есть они не сообщаются между собой, но выходят в общий тамбур. Только все просторнее и светле.
В одной из комнат живем мы с Сережей. А в другой, о ужас, Вадим. Один. И почему-то меня постоянно заносит к нему в гости. А он и рад. Поприставать. А Сережа тлько вежливо стучит в дверь, и тогда я понимаю, что надо идти. Я не испытываю никакого удовольствия от общения с Вадимом, просто ощущение, что "Так надо".
А когда его нет, он пишет мне сообщения, что "стрижет купоны". И мне кажется это нормальным. Еще он что-тот говорит ткое, полукриминальное. Но все равно "Так надо". А потом у него остаются наши с Сережей фотики (интересно, когда у Сережи появился собственный). И когда я захожу в другой раз, Вадим, не стесняясь, говорит, что просмотрел все наши фотографии. Даже очень личные. А они там были. Интересно, откуда? И мне все равно пофиг. Я ничего ему не говорю на это, только стыжусь фотографий...
А потом Вадим уходит. И приходит зачем-то к нам мой дядя Вова, отец Алены, с которым уже через две минуты я вусмерть ругаюсь из-за финансовых вопросов. Я плачу, он в ярости уходит...
А потом возвращается, чтобы сказать, что это не дело, что мы второй раз ругаемся из-за таких вещей. А у меня перед глазами сцена: отец, двигающих колонки... И я знаю, чтов них как-то скрыта причина прошлой ссоры. Дядя говорит, что я молодец, что не лезу в водоппровод, и что он может допустить подобные ссоры не более двух раз в год...
На том я и проснулась...
Ах да, гдето там была еще лоли-девочка, которую качали на качелях восторженные поклонники ее образа и ее самой. Качали-качали... да и закинули на ветку дерева, к которому были подвешены качели. И я полдумала: вот, она такая воздушная, что взлетела. А девочка жалобным голоском с верхней ветки дерева умоляла, чтобы ее сняли оттуда...