Сегодня я снова не сумела встать в 8. Ну вот не сумела и все, спать дико хотелось. Припомнив вчерашнее сидение на вахте, решила опоздать этак минут на десять, а если что, воспользоваться вчерашним приглашением нового знакомого, Жени, работающего в одной комнате с Алсу, заходить к ним.
Ну конечно, опаздывать я не умею совершенно, если вконтакта и аськи нет под рукой. Рассчитала опоздать на 10 минут… И вышла заранее, чтобы опоздать не больше, чем на оные. Старательно медлила, фоткала все, что попадалось по дороге… И опоздала ровно на 10 минут. Твою медь!
Николай Эдуардович уже был на месте, злой, как сто тысяч чертей. Посмотрел на часы строго и демонстративно. Я в ответ подумала: «Ничего, вы вчера сильнее опоздали!» А причина злости нашлась: оказалось, что ключ куда-то делся. Хм, я сомневаюсь, что могла повесить его не на тот крючок… Странно, очень-очень странно. Собственно, заявление о потере ключа заставило меня сжаться от страха и сильно расстроиться.
После этого в спешном порядке был начат эксперимент. В таком спешном, что времени поболтать в аське у меня не было вообще. Добрый человек Марина развлекала меня рассказами о своем классе химии, пока я бегала туда-сюда с ПЦР.
Мда, очередной электрофорез поставил меня в тупик. Я запуталась в нем. Это чуть не закончилось истерикой. Не говоря уже о том, что в малопроцентном геле все движется слишком быстро. Я умудрилась об этом забыть и два раза чуть не упустила форез. Пришлось переделывать. Попутно под руководством Алсу я занималась приготовлением сред для бактерий. Впрочем, в этом было три плюса: я не торчала в своей комнате с мрачным Николаем Эдуардовичем; благодаря Жене я была официально познакомлена с двумя молодыми людьми – Пашей и, кажется, Антоном; и сегодня я сходила-таки на обед, благодаря Алсу.
Кстати, странное явление… Этот самый, кажется, Антон, позавчера понравился мне больше всех. Красивый такой, с правильными чертами лица… Но я не сумела запомнить его имя. Вот как всегда, когда я нахожу какого-то парня красивым, внутри что-то этому противится, как будто говорит: «Заткнись, ты недостойна общения с ним». А выражается это в том, что я начинаю плохо к нему относиться, считаю его бабником и излишне смаовлюбленным. И очень удивляюсь, когда такой начинает со мной общаться. Этот пока не начал. Но ведь были и другие, Звездочки мои дорогие. Вот вам пример, как люди счастье от себя отталкивают, бегут от него. А ведь мне хочется нарисовать этого парня, кстати.
Когда я утром вошла в комнату с холодильником, то обнаружила странный грибной запах. Он был так силен, что меня замутило. Я не могла понять, что это вообще такое. А вечером, когда приготовила среды и поставила их в автоклав, поняла. Ведь в среды для бактерий добавляют дрожжевой экстракт. Именно его запах ассоциируется с молекулярно-биологической лабораторией. Такой теплый, но не слишком приятный запах. Обычно он довольно слаб, но в автоклаве многократно усиливается.
Что еще вам сказать… Ах да, делюсь радостью: я подержала в руках игрушечные эппендорфы. Ну, то есть эппендорфы для ПЦР, объемом 200 мкл. Такие очаровашки! Хотите, покажу? А то полуторамиллилитровые – это уже банально, у меня таких много по карманам. А эти… Лапулечки просто!
Сегодня короткий день. Женя ушел в семь вечера, предварительно спросив, не нужно ли мне что в магазине. Нет, я еще не съела ничего из купленного. Вообще, Женя очень приятный в общении человек, улыбчивый, простой. Надеюсь, что я сумею с ним подружиться. Он отличается от замкнутой Алсу. Собственно, и с ней мы бы вчера не разговорились, если бы не вопросы Жени. Очень приятный человек, мне очень симпатичен.
Николай Эдуардович свалил в 19:15, оставив меня наедине с лиофильной сушкой образца для секвенирования. Что бы сегодня испортить? Ключ он, кажется, забрал. Решил, что лучше комната незапертой останется, чем я еще один потеряю. Ухаха просто!
Хм, оказывается, к вечеру настроение улучшилось. Наверно, потому, что мне тут до ночи сегодня не сидеть. Николай Эдуардович, конечно, ехидничал, не хочу ли я еще чего сделать. Но я сказала, что не могу. Все мои образцы в холодильнике, подвергаются переосаждению, и будут делать это до завтра.
Вообще, научный руководитель меня выбешивает. Ну неужели так сложно ответить на вопрос?! Почему нужно отвечать на него: «А вы как думаете?!» Я чувствую себя идиоткой в такие моменты…
В 8 вечера, закончив с лиофильной сушкой, я упаковала предназначенные дл отправки в Москву на секвенирование образцы и вышла из института, оставив их вахтерше. Пожалуй, я закончила достаточно рано для того, чтобы прогуляться, но сил почему-то не было. Странно, ведь я провела на работе всего десять часов по сравнению со вчерашними 12,5.
На нее горели звезды. В свете фонарей их было видно не так уж много и, без сомнения, это зрелище не могло сравниться с Охридским небосводом. И все-таки мне захотелось привезти сюда друзей и пойти с ними ночью к Оке – полюбоваться этим великолепием.
Вернувшись домой и поужинав, я почувствовала, что абсолютно не в состоянии заниматься чем-то полезным, например, рисованием. Ну, или французским. Усталость немного победило желание освоить Сибелиус. Я все-таки поставила его. И даже набрала единственное произведение в репертуаре, записи которого мне не найти ни при каких обстоятельствах, видимо. После этого сил осталось выключить свет и немного почитать. Впрочем, скоро и на это их уже не хватало. Я выключила книжку и попыталась уснуть.
Не поверите – не тут-то было. Я никогда не могла понять, каково это – когда от усталости даже уснуть не можешь. Теперь знаю. У меня ломило все мышцы, я не могла найти удобного положения, несколько раз переворачивала подушку, в конце концов, легла по диагонали дивана. А глаза до конца не открывались и спать хотелось очень. Уснуть мне удалось очень нескоро…