Сегодня я вышла из университета грустная, удрученная собственной неспособностью танцевать польку. Собственно, больше всего расстраивало то, что это видели многие, что мой позор был публичен. Нашелся все-таки танец, который я совсем не могу танцевать... Жаль!
На улице шел дождь, не слишком сильный, но достаточный, чтобы понадеяться его переждать, не имея зонта и имея велик, который не хотелось оставлять до четверга в МГУ... Но, пока я ждала, дождь только усиливался. Наконец, я приняла решение, что пора ехать. Все равно до метро далеко, вымокла бы.
И я села на велосипед. Мне хотелось плакать, было грустно. Собственно, весь этот порыв был порывом гнева на саму себя, типичным проявлением ретрофлексии. И одиночества. Крик души: "Мне все равно, что со мной будет!" И желание, чтобы мне было похуже... Чтобы отомстить себе за сегодняшнее унижение. И за тысячу других провинностей. И за собственную влюбчивость, которая делает несчастными тех, в кого я влюбляюсь. Ибо я всегда слишком многого хочу... Хочу постоянных доказательств, что я кому-то нужна. И то, что я их не требую сейчас - только вопрос времени... Но уже сейчас, стоит чему-то пойти не так, как мне хочется, душу разрывает единственное тоскливое желание - оказаться поближе к тому, в кого я влюблена, чтобы он спрятал меня, защитил. И хочется вешаться от того, что я не имею права об этом просить... И не хочется обременять его этим, чтобы только не потерять.
Я ехала по лужам, белая юбка промокла за полминуты. Машины окатывали меня сначала брызгами, а потом уже и волнами воды, поначалу холодной, затем теплой, и уже у самого дома - снова холодной. Челка неровными слипшимися прядями липла ко лбу, застилала глаза. Я ничего не видела, хотелось закрыть глаза и ехать прямо так. Сплошные потоки воды текли по рукам, по ставшим почему-то красными коленям, по голове. А я думала, что так мне и надо. За все, за все, за все!!! И не думала о том, что сама наказываю себя этой дорогой, этой водой, которой я могла бы любоваться, которой я могла бы радоваться в другой ситуации, будь у меня хотя бы зонтик.
Безликие автомобили неслись мимо меня на перекрестках, торопясь достичь тепла и уюта. И в своей спешке они не замечали ничего вокруг, не замечали, что волны поднимаются уже выше человеческого роста... А я, наоборот, с какой-то тупой наблюдательностью замечала, как мимо идут босые люди, которые предпочли не портить обувь, как на остановке прячется продрогшая, но безумно счастливая парочка, как бегут некоторые люди к ГЗ, стремясь спрятаться от дождя.
А мой путь далек. Я наедине с этой стихией, которая пыталась сбить меня с велосипеда, погружала меня в лужи по щиколотку...
Когда я ехала по набережной, капли дождя перестали быть мягкими и податливыми. На меня обрушилась тысяча маленьких холодных жал, каждое из которых, казалось, оставляло синяк на голой коже. Высокие волны, поднятые автомобилями, становились спасением, ибо они были мягкими и теплыми. Мне даже уже не хотелось пить, хотя, конечно, струи воды, текущие с челки не утоляли моей жажды. На все уже было наплевать. Все, что могло, уже промокло. Мне даже не было холодно.
Я доехала до моста, под которым пряталось несколько мужчин, слезла с велосипеда, оправила прилипшую к ногам мокрую юбку, и решительно взвалила на себя велосипед. Кто-то из них открыл мне дверь, но, как всегда, никому не пришло в голову, что, наверно, велосипед все-таки тяжеловат для меня. Особенно с учетом того, что тащить его надо по лестнице. Впрочем, я и не ждала помощи... Просто в очередной раз отметила про себя эту забавную особенность.
На мосту тоже было многолюдно. Настолько многолюдно, что мне захотелось назад, в дождь, где я была сама по себе, и где никто не стал бы пялиться на струи воды, которые лились с меня. Вода хлюпала в туфлях. Только сейчас я поняла, как сильно сжимала несчастный руль... Так, что рука не хотела разжиматься... Напряженные плечи тоже ни в какую не хотели опускаться.
Когда я преодолела строй столь чуждых и противных мне сейчас людей, и вышла на свежий воздух, дождь уже кончался. Мне стало невыносимо холодно. ну хоть к концу поездки нормальная реакция организма...
И все-таки ноутбук у меня не промок. Он был абсолютно сух. Теперь я знаю, что мой рюкзак - это чудо)